У России такой богатый опыт революций, что каждый раз, когда где-то раздается очередной призыв к бунту, мне становится не по себе.
Причем, чаще всего к радикальным изменениям готово молодое поколение, что, конечно, естественно.
Потому что у молодых нет нашего жизненного опыта.
Профессор МГИМО Валерий Соловей отметился очередным коротким, но многозначительным постом: «Точечные репрессии в квазибериевском духе не успокоят общество, а лишь подбросят дров в разгорающийся костер ненависти к чиновникам».
По-моему, дровишки подбрасывает сам Валерий Соловей, который, по всей видимости, на своих лекциях не рассказывает студентам о том, что ненависть к чиновникам Россия уже проходила.
А главное, о том, к чему она привела.
Считается, что первым террористом был 25-летний Дмитрий Каракозов, который совершил покушение на Александра II 4 апреля 1866 года.
Он промахнулся, но, тем не менее, был через полгода повешен при большом стечении народа (иллюстрация к посту).
Террорист был весьма популярен при советской власти, в его честь названы улицы в Кривом Роге, Сердобске, Можайске, Туле и Пензе.
Но и в царской России он долгое время считался символом благородно-бескорыстной борьбы за народное счастье — в определенных кругах, разумеется.
Круги эти, как мы видим, расходятся до сих пор.
В кармане Каракозова был найден экземпляр прокламации:
«Грустно, тяжко мне стало, что погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел — я умру с мыслью, что смертью своею принес пользу дорогому моему другу — русскому мужику. А не удастся, так все же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось — им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их».
Как в воду глядел Дмитрий Каракозов: его пример действительно вдохновил.
Анархисты, эсеры, соцдемы, большевики стреляли и взрывали всех, начиная с царя, на которого бомбисты устроили самую настоящую охоту и в конце концов убили, и заканчивая мелким чиновничьим людом. Среди жертв — губернаторы, градоначальники, великие князья, офицеры, жандармы, министры, а также случайные прохожие и охрана.
Американо-израилькая ученая Анна Гейфман, автор книги «Революционный террор в России, 1894–1917», подсчитала: за 1901—1911 гг. число жертв среди служилого люда составило 17 тысяч человек. Размах колоссальный, прямо небольшая война.
Разумеется, можно считать, что царь, дворяне и чиновники сами виноваты, что их стали планомерно уничтожать радикалы.
Видите, и Валерий Соловей пишет о разгорающемся костре ненависти к чиновникам.
Пишет так, будто он разгорается сам по себе, то есть, имеет естественный характер, а не разгоняется по сетям какими-то темными силами.
Я бы еще понял, если бы мы каждый день сталкивались с чиновниками и испытывали на себе их равнодушие.
Но ведь нет этого.
Буквально на днях мне пришлось звонить в другой город, чтобы восстановить утерянный документ.
Не могу сказать, что со мной общались любезно — скорее, деловито. Попросили прислать письмо по электронной почте, рассказали, что в нем должно быть упомянуто.
Следующий звонок: «Получили?» Ответ: «Получили. Ваше письмо в работе, позвоните в среду». И так далее. Нормально общаемся, мне помогают.
Откуда может взяться ненависть? Вот честно, не знаю, на кого мне злиться.
Может быть, на сотрудниц пенсионного фонда, с которыми часто имею дело?
У меня нет к ним претензий. Налоговики?
Взял талончик, подошел к окошку, решил вопрос. Ни разу ни в чем не отказали. Мне даже декларацию как-то помогли заполнить.
Но нам постоянно намекают на существование каких-то монстров, сживающих со свету несчастных просителей.
Может, такие встречаются, а мне они просто не попадались?
Вернемся, однако, к террору.
Убийства чиновников не привели к храму, и не могли привести.
Все как раз наоборот: человеческая жизнь обесценилась, Белый и Красный террор столкнулись в гражданской войне, унесшей жизни миллионов.
Но и с ее окончанием революция не прекратилась, а продолжала полыхать до 1938 года, пожирая своих детей.
Чего же добиваются те, кто сегодня разгоняют волну ненависти к чиновникам — повторения прежнего опыта?
Уж кто-кто, а историк Валерий Соловей знает, что ничем хорошим ненависть не заканчивается.
Одни чиновники меняются на других, не более.
Но после бунтов к власти приходят худшие, а не лучшие, так было и будет всегда.
То есть, я все же не о процессе — разжигании костра ненависти, в чем преуспели оппозиционеры, а о результате: к чему мы придем, если однажды не удастся его погасить.
А придем мы к гражданской войне, ибо далеко не все из нас готовы мириться с теми, кто ставит своей целью узурпацию власти, потому что законных способов они не признают.
Я с ужасом жду появления нового Дмитрия Каракозова, который, насмотревшись роликов в Ю-Тубе, положит начало новому террору против власти.
А либералы ждут его с надеждой.
Как и в XIX веке, они будут защищать его и его последователей вроде Веры Засулич в судах и писать гневно-пафосные статьи, оправдывающие убийц.
В этом между нами принципиальная разница.
